Историко-генеалогический сайт Кравченко Р.А.

В.М. Байзель

ДЕТСКИЕ ДОМА КАРАТУЗСКОГО РАЙОНА

 

     Писать о детских домах трудно. Тяжело писать о немецких детях, оказавшихся в Богом забытой глухой таежной сибирской деревушке. Трудно представить себе, как вывозили из осажденного Ленинграда младенцев и ребятишек дошкольного возраста, как их везли за пять тысяч верст – изможденных, полуживых. Тяжело вспоминать и рассказывать о тех обстоятельствах, при которых каждый конкретный ребенок попал в детский дом. Обстоятельства эти всегда индивидуальны и всегда лежат в плоскости конкретной семьи. Одни семьи разрушаются и разобщаются войнами, другие по не зависящим от них причинам попадают в безвыходное материальное положение, третьи, увы, ведут неправедный образ жизни. Жертвы этих обстоятельств, теперь уже взрослые детдомовцы, как кошмарный сон то и дело вспоминают свое детдомовское прошлое и ни с кем не хотят говорить об этом. Для них попадание в детский дом представлялось единственным способом остаться в живых и стать человеком.

     СОДЕРЖАНИЕ:

     Остаться в живых

     От Поволжья до Колеватовки

     На берегу Амыла

     Дети блокадного Ленинграда

     Жизнь по расписанию

     Из воспоминаний Марии Николаевны Подойницыной

     Из воспоминаний Анны Степановны Шаминой

     Письмо учителю

ОСТАТЬСЯ В ЖИВЫХ

     Детская беспризорность во все времена являлась социальным злом, порождаемым стихийными бедствиями и социальными потрясениями: революциями, войнами. В России детская беспризорность имела массовый характер во время революции и Гражданской войны 1917-1922 годов, Отечественной войны 1941-1945 годов. Она представляла настолько серьезную угрозу обществу, что органы государственной власти, партийные органы просто не могли с этим не считаться.

     О детской беспризорности и борьбе с ней после гражданской войны мы много слышали и видели в кино, читали в книжках. Наверное, эта проблема в свое время коснулась и нашего района, но, к сожалению, она практически не изучена. Но детский дом в Каратузе был во время и после Гражданской войны, об этом говорит хранящийся в Каратузском краеведческом музее документ из архива. Это протокол общего собрания граждан села Каратуза Сагайской волости Минусинского уезда от 13 февраля 1922 года:

     Председатель собрания Ковальчук.

     Секретарь Никифоров.

     Постановили:

     - Отвести для Каратузского детдома площадь для огорода по мере надобности и силе обработки и отвести площадь пахотной земли и покоса. Также указать при разделе покосов пахотную землю по указанию приюта. (Каратузский районный архив, ф.120, оп.1, д.180, л.38)

     Ближе к нам состояние детской беспризорности в военные и послевоенные годы 1941-1945 годов. Борьба с беспризорностью, организация детских домов были взяты под контроль высших государственных и партийных органов Советского Союза с первых дней войны. За выполнение решений партийных и советских органов строго спрашивали с руководителей местных органов власти. За скупыми строчками официальных решений следовала огромная организационная работа.

     Уже спустя два месяца после начала войны, 10 сентября 1941 года, исполком Красноярского краевого Совета трудящихся, охарактеризовав состояние детских домов и детских садов в крае, принимает следующее решение:

     1. Обязать заведующего крайоно тов. Филиппова, председателей исполкомов райгорсоветов и Хакасского облсовета:

     а) выполнить к 1 октября план приема детей в детские сады и детские дома;

     б) к 1 октября 1941 года подготовить детские сады и детские дома к работе в зимних условиях: провести ремонт зданий, заготовить и подвезти топливо и обеспечить их овощами.

     2. Предложить завкрайоно тов. Филиппову:

     а) укомплектовать к 25 сентября 1941 года все детские дома и детские сады руководящими педагогическими кадрами;

     б) улучшить методическое руководство детскими домами и дошкольными учреждениями.

     3. Обязать крайторготдел (тов. Золотова) выделить для вновь организуемых и существующих детских домов… недостающее количество одежды, обуви, белья и постельных принадлежностей.

     4. Обязать крайздравотдел (тов. Левину) улучшить медицинское обслуживание детских домов и детских садов. (ГАКК ф.1386, оп.1, д.799, лл.77-77об.)

     24 марта 1946 года совещание председателей районных и городских комиссий по устройству детей, оставшихся без родителей, принимает резолюцию «Об оказании помощи сиротам и безнадзорным детям», в котором указывается, что только за 1945 год по сравнению с 1944 годом детская безнадзорность в крае снизилась на 40,6 %. Совещание в то же время указало на серьезные недоработки в работе по ликвидации безнадзорности и устройству детей. (ГАКК ф.1413, оп.1, д.42, л.2)

     На районном уровне решались случаи определения беспризорных детей в детские дома, задачи организации деятельности детских домов, обеспечения их педагогическими кадрами, снабжения инвентарем, мебелью, одеждой, продуктами питания. Большое внимание уделялось организации подсобного хозяйства при каждом детском доме. Состояние детских домов постоянно контролировалось исполкомом райсовета, бюро РК ВКП(б). Об этом красноречиво свидетельствуют приводимые в тексте полностью или в сокращении решения Каратузского исполкома райсовета и постановления бюро Каратузского РК ВКП(б).

ОТ ПОВОЛЖЬЯ ДО КОЛЕВАТОВКИ

     В ноябре 1941 года в наш Каратузский район начали прибывать эвакуированные из Поволжья немецкие семьи. Их распределяли по селам района и размещали либо в свободные постройки, либо в учреждения культуры, либо принудительно подселяли в местные семьи. В 19 селах нашего района было расселено 547 немецких семей. Семь были большие – от пяти до десяти человек в каждой. Так, в семье Эйснер, кроме мужа и жены, было восемь детей. Такое же количество детей было в семье Констанц. По пяти детей – в семьях Штумф и Функнер. (Каратузский районный архив, ф.511, оп.1, д.219, л.28)

     Не исключено, что некоторые многодетные семьи, оказавшись в безвыходной ситуации, вынуждены были отдать своих детей на содержание местным властям.

     В этой связи уместно вспомнить о деревне Колеватовке. В планах царских властей она фигурировала как важный стратегический объект на «царской дороге». В тридцатых – начале сороковых годов прошлого века уже советская власть Каратузского района использовала сохранившиеся там деревянные постройки для организации отдыха школьников в летнее время.

     Словно предвидя развитие событий, исполком Каратузского райсовета при рассмотрении вопроса об организации летнего отдыха школьников 28 апреля 1941 года в п.9 решения записывает: «Обязать заврайдоротделом тов. Притворова не позднее 16-го мая произвести проверку и ремонт дороги от Ширыштыка до деревни Колеватовки протяженностью 14 км».

     Если этот ремонт летом 1941 года был проведен, то он оказался весьма кстати.

     Воспитанник колеватовского и верхнекужебарского детских домов В.А. Грибанов вспомнил, что в январе 1942 года в Колеватовку одновременно привезли сорок детей. Маленький мальчик Володя Грибанов не мог знать, чьи это дети и откуда их привезли, однако в фондах Каратузского архива есть документальное подтверждение того, что в колеватовском детском доме содержались немецкие дети. Учитывая важность документа, воспроизвожу его:

Решение Каратузского исполкома райсовета от 21 мая 1943 г.

Протокол № 8

     1. Ввиду отсутствия достаточного количества детей спецконтингента (немцев) разрешить районо (заврайоно Хрусталев) принимать в детдом русских детей, сирот, отцы которых погибли на фронтах Отечественной войны.

     2. Комплектование детдома производить через специальную комиссию.

     3. Обязать заврайторготделом обеспечить детдом необходимым количеством промтоваров. (Каратузский районный архив, ф.511, оп.1, с.223)

     Если расположить события в хронологической последовательности, то не остается никаких сомнений в том, что в колеватовском детском доме содержались дети поволжских немцев.

     Между тем, как следует из справки, полученной из архивного агентства администрации Красноярского края, в документах Красноярского краевого отдела народного образования за 1937-1939 гг. и исполкома Красноярского краевого Совета народных депутатов за 1935-1960 гг. «сведения об образовании колеватовского детского дома не обнаружены». Это означает только одно: информация о колеватовском детском доме до 21 мая 1943 года была конфиденциальной и разглашению не подлежала.

     Сведения о том, что колеватовский детский дом существовал до 21 мая 1943 года, подтверждает и его воспитатель Елена Александровна Золотухина. Она вспоминает:

     – Я проработала воспитателем сначала в колеватовском, а потом в вернекужебарском детских домах. В колеватовском детдоме ребятишек было немного, всего 65 человек. В моей группе было 26 воспитанников. Мы тогда сами были еще молоденькие, все свое время проводили вместе с детьми, вместе с ними питались. Кормили детдомовских хорошо. Отдыхали мы тоже вместе с ребятишками, бегали на остров. Все ребята были умные, сообразительные, дружные. Это была одна большая семья.

НА БЕРЕГУ АМЫЛА

     Подтаежное красивое село Верхний Кужебар расположено на правом берегу таежного Амыла в Каратузском районе. Расстояние от железной дороги составляет 160 км, от районного центра – 40 км.

     По справке архивного агентства администрации Красноярского края, детский дом школьного типа здесь был организован в 1943 году. Однако по материалам каратузского архива можно установить более точную дату его открытия. Существует прямая связь между колеватовским и верхнекужебарским детскими домами. Колеватовский детский дом был закрыт решением Каратузского исполкома райсовета 20 сентября 1943 года. Его воспитанники и персонал были переведены, а имущество перевезено в Верхний Кужебар. Эту информацию подтверждают как бывшие воспитатели, так и воспитанники колеватовского детского дома.

Из решения исполкома Каратузского райсовета от 23 сентября 1943 года.

Протокол № 14

     1. Предложить заврайоно Хрусталеву П.А. и директорам детских домов к 1 октября 1943 года доукомплектовать детские дома обслуживающим персоналом.

     2. Обязать заврайоно приказом закрепить одного из инспекторов ответственным за состояние детдомов и совместно с ним систематически контролировать учебно-воспитательную работу и хозяйственную деятельность.

     3. Обязать директоров каратузского детдома тов. Ганшину Марию Иосифовну и верхнекужебарского Чернышову, а также председателей Каратузского сельсовета тов. Мокрецова и Верхнекужебарского тов. Сапронова полностью обеспечить топливом детские дома к 16 октября 1943 г. (Районный архив, ф.511, оп.1, д.223)

     Таким образом, официальной датой основания верхнекужебарского детского дома можно считать 23 сентября 1943 г.

     Нетрудно догадаться, что основной причиной перемещения колеватовского детского дома в Верхний Кужебар была трудность продовольственного обеспечения в условиях военного времени.

     Верхнекужебарский детский дом был государственным учреждением полного профиля в системе народного образования с численностью более ста воспитанников. Основным документом, полностью характеризующим это учреждение, являлся паспорт детского дома. В материалах Каратузского архива (ф.48, оп.2, лл.1-8) сохранились два паспорта этого учреждения: за 1950 и 1954 год. По паспорту 1950 года, детский дом располагался в семи корпусах: три корпуса 1927 года постройки, один – 1915 г., один – 1920, один – 1928 и один – 1934 г. В одном из корпусов располагалась контора-квартира.

     По данным архивного агентства администрации края, общая площадь застроек составляла 231 кв. м. По данным 1950 года, в детском доме воспитывались 120 детей, в том числе семь детей погибших в Великой Отечественной войне, 86 полных сирот, 33 полусироты, один – имеющий обоих родителей.

     По штатному расписанию персонал детского дома составлял 24 человека: один директор, один заместитель директора (завуч), восемь воспитателей-педагогов, пионервожатая, два инструктора по труду, полставки руководителя кружковой работы, один бухгалтер, один завхоз, одна кастелянша-кладовщик, полставки врача, одна медсестра, один повар, один помощник повара, одна прачка, один дворник-сторож, один истопник, одна уборщица.

     Образовательный уровень педагогических работников был низким. Все они имели законченное или незаконченное средне-педагогическое образование.

     В решениях партийных и советских органов того времени часто указывалось на низкий уровень учебно-воспитательной работы и плохую дисциплину воспитанников в детских домах. Воспитателей часто наказывали за оставление без присмотра, самостоятельные отлучки, побеги воспитанников, грязь в помещениях и т.д. Велика была и текучесть кадров среди персонала. С 1943 по 1954 годы в детдоме сменилось около десятка директоров. Первым директором верхнекужебарского детского дома была Чернышова. С 1950 года и до закрытия детдома в 1954 году директором его был Алексей Петрович Каледин 1910 года рождения, переведенный затем директором каратузского детдома.

     Не был постоянным и состав воспитанников детского дома. Так, например, в 1949 году в детдом поступили одиннадцать воспитанников из есауловского детдома и четверо из Минусинска, в 1952 году девять воспитанников верхнекужебарского детдома выбыли на трудоустройство в артель им. 18 партсъезда в д. Акуловку Таятского сельсовета. Выбывшим выдали обмундирование, постельные принадлежности и по 50 рублей денег.

     По приказу № 76 от 8 июня 1952 года в детский дом были зачислены 22 воспитанника, прибывшие из имисского детдома Курагинского района. Точно такое же количество детей оттуда было зачислено по приказу № 189 от 4 марта 1953 года.

     Среди воспитанников детского дома проводилась идеологическая и культмассовая работа. По паспорту 1954 года, детдом выписывал газеты и журналы: «Правда», «Красноярский рабочий», «Комсомольская правда», «Пионерская правда», «Учительская газета», «Сталинский путь», «Семья и школа», «Колхозная самодеятельность», «Затейник». При детском доме действовали хоровой, драматический, рукодельный кружки. Детдом имел 42 наименования художественной литературы, 302 учебника, семь наименований методической литературы, один радиоприемник, одну хромовую гармонь.

     Верхнекужебарский детский дом был не чисто учебно-воспитательным учреждением, он имел большое подсобное хозяйство и значительную земельную площадь. В постановлении бюро Каратузского райкома ВКП(б) и исполкома райсовета от 11 апреля 1947 года предписывалось Каратузскому отделу сельского хозяйства обеспечить детский дом пахотной землей 43 га и сенокосами 195 га, а МТС Каратуза и Моторска выделить по одному трактору каждому детдому.

     По паспорту 1950 года, детдом имел 7,79 га пахотной земли, две лошади, 13 голов КРС, в том числе пять дойных коров, два вола, три свиньи, 25 пчелосемей. В том году детдом произвел продукции на сумму 3367 рублей.

     Из справки архивного агентства администрации Красноярского края:

      «9 марта 1954 года было принято решение исполнительного комитета Красноярского края Совета депутатов трудящихся № 151 «О сокращении сети детских домов», по которому ряд детских домов края, в том числе и Верхнекужебарский детский дом, подлежали закрытию из-за малочисленности воспитанников (на 20 января 1954 года 56 человек) и плохого состояния зданий».

     Воспитанников и материальные ценности верхнекужебарского детского дома после закрытия предполагалось передать в Каратузский детский дом Каратузского района.

ДЕТИ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

     Восьмое сентября 1941 года вошло в историю нашей страны как начало блокады Ленинграда в Великой отечественной войне. Блокада продолжалась 872 дня. За это время ленинградцам четыре раза сокращали паек. С 20 ноября по 25 декабря 1941 года он был наименьшим и составлял 250 грамм хлеба рабочим, 125 грамм – служащим, иждивенцам и детям. От голода умерло 641803 человека. В январе-ноябре 1942 года из Ленинграда был эвакуирован один миллион человек, в том числе дети. Эвакуация проводилась в морозы по льду Ладожского озера, в теплое время – самолетами гражданской авиации под ураганным огнем вражеской авиации (БСЭ, третье издание, том 14, стр. 306).

Информация начальнику управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б)

№ 71 от 17 октября 1942 года

     В Красноярский край 28 сентября 1942 года прибыл эшелон с детьми, эвакуированными из г. Ленинграда, в количестве 1458 человек – 22 детских учреждения, в том числе пять яслей, 13 детских садов и четыре детских дома.

     К приезду детей помещения были отремонтированы и оборудованы твердым инвентарем. Медицинский осмотр показал, что в основном состояние детей удовлетворительное. Но среди ясельного возраста большое количество дистрофиков.

     После проведенного медицинского осмотра и санобработки дети были направлены в районы Хакасской автономной области – 405 человек, в Емельяновский, Минусинский, Идринский, Краснотуранский, Новоселовский, Каратузский, Партизанский, Каннский районы края – 1011 человек.

     Заместитель завотделом пропаганды и агитации крайкома ВКП(б) Журов. (ЦХИДНИКК, ф.26, оп.3, д.285, лл.13-14)

     В наш Каратузский район был эвакуирован детский садик интернатного типа № 26 города Ленинграда. Для ведения дел эвакуированного населения в Красноярске был образован переселенческий отдел, одной из функций которого был учет эвакуированных.

Выписка из инструкции о порядке учета эвакуированного населения:

     «…3. Учет детей, прибывших без родителей, ведется по карточкам ф. № 3, за исключением детей, прибывших организованно в составе эвакуированных детских садов, детских яслей, пионерских лагерей, детских санаториев и школ, учет которых ведется без заполнения карточек по именным спискам, в которых указывается фамилия, имя, отчество, возраст ребенка, откуда прибыл и где размещен…» (Районный архив, ф.511, оп.1, д.219, л.1)

     По косвенным данным, дети в количестве 50 человек прибыли не ранее второго октября 1942 года в Каратуз. По свидетельству некоторых очевидцев, их привезли из Минусинска на четырех открытых грузовых машинах «ЗИС-5» (в народе «Захар») и разместили в здании пионерского клуба. К приезду детей среди населения были собраны теплые вещи, продукты питания, книжки, игрушки.

     Эвакуированные дети прибыли в Каратуз в сопровождении всего персонала детского садика № 26 со своими детьми. Это:

     Ганшина Мария Иосифовна, 1906 г.р. (с детьми Михаилом и Валентиной) – заведующая садиком;

     Нагорнова Зинаида Осиповна – завхоз;

     Штайнберг Марьяса Берковна (с дочерью Ольгой) – врач;

     Анискина Агриппина Васильевна (с дочерью Людмилой) – ночная няня;

     Шинкаренкова Елена Степановна (с детьми Людмилой и Владимиром) – уборщица;

     Чижова Зоя Александровна – уборщица;

     Чижова Анна Яковлевна (с дочерью Алей) – уборщица;

     Аникеева Елизавета Михайловна – бельевщица;

     Николаева Мария Георгиевна (с дочерью Галиной) – повар;

     Кондаурова Антонина Николаевна (с сыном Валерием) – счетовод;

     Жерновая Александра Васильевна (с дочерью Лилей) – бухгалтер;

     Беньковская Полина Алексеевна – педагог;

     Беляева Ольга Ивановна – педагог;

     Заводилова Зинаида Прокопьевна – педагог;

     Степанова Анастасия Григорьевна – педагог;

     Емельянова Евдокия Лукинична – повар. (Районный архив, ф.511, оп.1, д.236)

     Весь персонал был обеспечен жилплощадью в с. Каратузском. Через четыре месяца после их прибытия в Каратуз исполком Каратузского районного Совета на своем заседании рассмотрел вопрос о состоянии детского садика № 26. Привожу без сокращения протокол этого заседания.

Протокол заседания исполкома райсовета от 2 февраля 1943 г.

Председатель исполкома Чернышов.

О СОСТОЯНИИ ДЕТСКОГО САДИКА № 26, ЭВАКУИРОВАННОГО ИЗ ГОРОДА ЛЕНИНГРАДА.

Заведующая детским садом Ганшина.

     Детский сад № 26, эвакуированный из г. Ленинграда в сентябре 1942 года, помещен в бывшем пионерском клубе в районном центре.

     Помещение удовлетворительное как со стороны жилой кубатуры, а также солнечного света, мягким инвентарем детсад обеспечен полностью. Санитарное состояние детсада хорошее.

     Питание детей организовано правильно, в достаточной мере. Все дети поправились. Дети школьного возраста заняты учебой. Учебно-воспитательная работа ведется воспитателями и педагогами.

     Но наряду с этим в детском садике имеются еще недостатки. Нет двухмесячного запаса дров. Согласно указаний крайисполкома, крайпотребсоюз несвоевременно спускает наряды мяса, райпотребсоюз несвоевременно отпускает также такие продукты питания, как крупа, молоко и другие. Неудовлетворительно обстоит дело с освещением, нет ламп и недостаточно керосина. Большой недостаток валяной обуви.

     Исполком райсовета решил:

     1. Потребовать от председателя райпотребсоюза 10 февраля отпустить 50 пар детских валенок и выделить для сада трикотажных изделий (чулок, трусов, маек, носков).

     2. Обязать председателя артели инвалидов тов. Тестова в течение февраля месяца изготовить для детсада по заявке необходимое количество детской мебели.

     3. Обязать райпотребсоюз (тов. Иванова) в пятидневный срок вывезти из г. Абакана детсаду занаряженную группу за 4-й квартал 1942 года и месяц 1943 года. Обеспечить норму керосина и мыла. Снабжать гончарными изделиями по заявке детсада.

     4. Обязать директора молопромкомбината Шульженко выделить для детсада возможное количество молочно-мясных продуктов.

     5. Предложить председателям сельсоветов провести разъяснительную работу среди колхозников об оказании помощи эвакуированному детсаду.

     6. Обязать завдетсадом Ганшину в целях лучшей материальной обеспеченности организовать подсобное хозяйство, для чего предрайзо выделить земельный участок площадью 5 га, сенокосный участок и оказать содействие в покупке детсаду двух лошадей, четырех коров, 10 птиц и необходимых семян для посева.

     7. Обязать райлесзаг (тов. Коряков) подвезти детсаду дров на два месяца.

     8. Обязать председателя артели «Амыл» обеспечить детсад пиломатериалом на поделку детской мебели.

     9. Обязать райпромхоз (тов. Пупков) огородить забор, отремонтировать уборную и построить капитальную помойную яму. (Районный архив, ф.511, оп.1, д.223, л.8)

     4 июня 1945 года решением исполкома Красноярского краевого Совета депутатов трудящихся № 735 «О реэвакуации (возвращении) ленинградских детских интернатов» на базе каратузского ленинградского детского интерната был организован детский дом. Детскому дому передавались все оставшиеся на месте имущественно-материальные ценности ленинградского интерната.

     Газета «Красноярский рабочий» 9 сентября 1945 года опубликовала письмо председателя исполнительного комитета Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся П. Попкова, в котором говорилось:

     – Дорогие товарищи красноярцы!

     В тяжелые дни блокады Ленинграда, в 1942 году партия, правительство и товарищ Сталин вам, товарищи сибиряки, доверили самое ценное, самое дорогое будущее нашей Родины – наших детей. Мы знали, что дети Ленинграда встретят у вас в далекой Сибири тепло, заботу и внимание, как у родных людей.

     И мы не ошиблись. Настал час победы, и к нам вернулись из Красноярского края наши здоровые, полные сил, бодрые, жизнерадостные дети – будущая наша смена.

     Товарищи сибиряки! Трудящиеся Ленинграда никогда не забудут ваше чуткое отношение к нашим детям. Спасибо вам, товарищи, всем трудящимся Красноярского края за радушный прием, заботу и внимание к детям защитников города Ленинграда. (Опубликовано в книге «Красноярский край в истории Отечества», документ № 218, с. 366)

     Ветеран педагогического труда Л.Л. Майкова вспоминает:

     – Во время Великой Отечественной войны из блокадного Ленинграда в Каратуз прибыли эвакуированные дети вместе с обслуживающим персоналом.

     Для размещения детей было освобождено здание пионерского клуба по улице Колхозной, в бывшем белом доме купцов Колобовых. Часть воспитателей разместили в красном доме, принадлежавшем ранее купцу второй гильдии Денисову, через дорогу, остальной обслуживающий персонал расквартировали в различные дома по улице Колхозной на нечетной стороне.

     Из эвакуированных детей помню по школе Юлю Егорову и Люсю Антонову.

ЖИЗНЬ ПО РАСПИСАНИЮ

     Я попал в Каратузский детский дом зимой 1946 года в возрасте десяти лет. Меня, как бездомного щенка, обогрели, накормили, остригли, отмыли, одели и поместили в ту среду, обитателей которой и тогда, и до сих пор называют словом «детдомовец». До сих пор помню большую фарфоровую тарелку наваристых мясных щей, исчезнувших в моем желудке в один миг. Рядом стоит молодая женщина и ласковым голосом спрашивает:

     – Еще налить?

     Я энергично мотаю головой сверху вниз и вскоре вторая порция исчезает в моей утробе с такой же скоростью.

     Первый отход ко сну, который назывался отбоем. Невообразимо длинная спальная комната, слабо освещенная керосиновыми лампами. Два длинных ряда спаренных коек с тумбочками между ними. Койки аккуратно заправлены, на спинки надеты белые чехлы, на каждой койке матрас, две простыни, одеяло, подушка, полотенце.

     Комната отапливается двумя круглыми, обитыми черной жестью печами. Истопники топят печи дровами утром и вечером. К утру печи остывали, и вообще натопить их до нормальной температуры в помещении было невозможно.

     Вся жизнь в детдоме была подчинена строгому распорядку. Утром подъем, заправка коек, умывание, чистка зубов порошком из мела, перемешанного с золой, отправка в школу. Младших ребятишек до школы сопровождали воспитатели групп, они же и встречали детей из школы.

     Школа находилась в нескольких сотнях метров. Это было двухэтажное деревянное здание между улицами Колхозной и Партизанской. Попасть туда можно было по специальному проходу, по одну сторону которого был фруктовый сад Болдарука, по другую – огороды. По причине нехватки в рационе воспитанников овощей и фруктов сад и огороды становились объектами набегов шустрых детдомовских пацанов.

     В военные года я не учился в первом классе, а так как был переросток, меня определили во второй класс. Анна Дмитриевна Епифанова безуспешно старалась делать показы в тетради по чистописанию, как писать букву «Б», писать ее правильно я так и не научился. С чувством глубокого уважения вспоминаю учителей КСШ № 1: Людвига Яковлевича Скубиро, Александра Николаевича Генцелева, Елену Леонтьевну Майкову, Генриетту Александровну Матросову.

     В детдоме были все условия для интеллектуального и физического развития. В музыкальном кружке можно было научиться играть на домре, скрипке, баяне, которые были в детдоме. Именно в детдоме я научился играть в шахматы. В столярной мастерской воспитанники овладевали навыками столярного дела. Часть воспитанников занимались в кружках кройки и шитья, хореографическом либо в кружках при Доме пионеров. Дети из детдома были постоянными участниками художественной самодеятельности района.

     Для физического развития также было немало возможностей: лыжные прогулки, катание на деревянных коньках, изготовленных в своей мастерской из обыкновенного полена.

     Умели мы и отдыхать. Купались и загорали на речке, ходили в походы, играли в городки и лапту. С особым увлечением занимались разведением голубей, ухаживали за ними, строили для них гнезда под крышами зданий, кормили остатками от еды и даже умудрялись воровать зерно из складских запасов. Нашей особой любовью были «турманы». Они залетали высоко-высоко и оттуда, сложив крылья, камнем падали вниз и расправляли крылья лишь за несколько метров до крыши. По вечерам, сбившись в стайку, мы грустно распевали незамысловатую, невесть откуда дошедшую до нас, песенку про голубей:

     Жил на свете Витя Черевичкин;

     В школе он отлично успевал,

     И в свободный час он, как обычно,

     Голубей любимых выпускал.

     Голуби, мои вы голуби,

     Улетайте в облачную высь.

     Голуби вы сизокрылые,

     В небо голубое унеслись.

     В дни демонстраций мы отбирали самых красивых голубей, прятали из за пазухи и, когда оратор на трибуне произносил фразу: «Да здравствует мир во всем мире!», выбрасывали их над головами демонстрантов.

     Над смыслом своего участия в митингах и демонстрациях мы не задумывались, но нас наполняло чувство гордости за то, что и мы дружной колонной, с огромным портретом отца всех народов впереди, с лозунгами и транспарантами, под звуки торжественной музыки шагали по улицам Каратуза и слушаем речи каких-то важных людей на трибуне.

     В программу организации нашего отдыха входил и просмотр кинофильмов. В кинотеатр нас водили часто и кино мы смотрели с удовольствием.

     Штатным расписанием в детдоме была предусмотрена должность пионервожатой. В октябрята и пионеры принимали в детдоме, в комсомол – в школе. Октябрята носили значки, пионеры – красные галстуки.

     В комсомол принимали по достижении четырнадцати лет. Принятых в комсомол в школе утверждали на бюро районного комитета ВЛКСМ.

     Труд в детдоме был обязательным для всех. Он носил самые разнообразные формы: заправка коек, дежурство по столовой, помощь поварам, истопникам, уборщика помещений и территории, кормление животных и уборка мест их содержания. Хозяйство в детдоме было большим, и помощь детей требовалась всюду. Старших воспитанников брали на заготовку сена и дров или учили ремонтировать мебель.

     Воспитанников, окончивших семь классов, направляли учиться в ремесленные училища или училища фабрично-заводского обучения (ФЗО), переростков трудоустраивали в колхозы и артели района, которых в то время было очень много. Оставались в детдоме дети либо с ослабленным здоровьем, либо проявлявшие интерес к учебе, а таких в детдоме было немало.

     Не все в детском доме было безоблачно. Дети, поступающие в детский дом с улицы, за редким исключением были больны. Лечить в первые послевоенные годы было нечем: не хватало лекарств. Особенно болезни донимали нас зимой, в сильные морозы. С помощью кирпичных, круглых, обитых жестью голландок невозможно было поднять температуру до нормального уровня. Полы во время мытья покрывались ледяной коркой. Инфекционных больных помещали в изолятор, но и там было очень холодно. Корь, скарлатина, воспаление легких, сыпной тиф – вот минимальный букет болезней, которыми болели дети.

     Не были однозначными и отношения воспитанников с персоналом. С одной стороны, мы, дети военного времени, лишенные семейного тепла и родительской ласки, не чувствовали себя обделенными заботой и вниманием со стороны персонала. Пятьдесят лет прошло, но я до сих пор с чувством благодарности вспоминаю воспитателей Анну Захаровну Лукиных, Ивана Васильевича Дудина, пионервожатую Веру Иннокентьевну Попову, столяра Августа Андреевича Вайсброта, медсестру Марию Оплачко.

     С другой стороны, среди нас находились и дети, родители которых были осуждены по пресловутой пятьдесят восьмой статье. Разумеется, ни эти дети, ни другие, никто из персонала не знали и не могли этого знать. Однако находились среди воспитателей такие, кто какими-то неведомыми каналами получал такую информацию. Нет-нет, да звучала из их уст в адрес, чрезмерно расшалившегося ребенка фраза: «Твой отец – изменник Родины!». Эта фраза больно била по самолюбию не только таких детей, но и всех нас. Ничего, кроме ненависти к таким воспитателям, она не вызывала.

     Со временем на смену детям войны в детдом все больше стало поступать детей из неблагополучных семей. Они были грубы, сквернословили, обзывали воспитателей, не подчинялись правилам внутреннего распорядка. Дисциплина в детдоме падала. Однако надо заметить, что уровень дисциплины в детских домах во многом определялся качественным подбором персонала. К сожалению, нередки были случаи, когда воспитателями назначались педагоги из числа тех, кого некуда было больше устроить.

     Для меня же пребывание в детском доме, жизнь по расписанию сыграли положительную роль, во многом определили мою судьбу.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ МАРИИ НИКОЛАЕВНЫ ПОДОЙНИЦЫНОЙ

     Мария Николаевна Подойницына окончила Енисейское педагогическое училище. По прибытии на жительство в с. Каратуз была направлена на работу в Каратузский детский дом в 1959 году воспитателем. Четырнадцать своих лучших молодых лет посвятила Мария Николаевна воспитанию беспризорных детей. Она трудилась воспитателем, завучем и последним директором каратузского детского дома. Мария Николаевна вспоминает:

     – В то время в детдоме воспитывались 90 детей. Все дети размещались в двух зданиях. В одном, небольшом, жила группа девочек, в другом, большом, - две группы мальчиков. В каждой группе работали по два воспитателя: один с семи утра до обеда, другой до девяти часов вечера. С девяти вечера до утра в каждой группе с детьми находилась ночная няня.

     Обучались дети в восьмилетней школе, которая располагалась рядом с детдомом. В каждой группе – рабочая комната, где дети готовили уроки. По окончании восьми классов детей из детдома определяли в ремесленные училища, в ФЗО, девочек на швейную фабрику. Более способные кончали 10 классов в средней школе и поступали в институт цветных металлов либо в педагогический.

     Дети систематически приучались к посильному труду: мальчики работали в столярной мастерской, девочки учились шить, помогали поварам на кухне. Все работали на огороде, на уборке территории.

     В детском доме была своя баня, мылись там каждую неделю, у каждого была отдельная кровать с чистыми постельными принадлежностями, которые также менялись каждую неделю.

     Воспитатели, пионервожатая, завуч, директор старались, чтобы досуг детей проводился организованно и интересно. В специальной комнате, которую называли клубом, проводились линейки, праздники, готовились концерты.

     Во время летнего ремонта помещений всех детей вывозили на Лебедевский пруд. Все лето рядом с детьми жили по два воспитателя, которые были и поварами, и нянями, и сторожами. Медсестра приезжала время от времени. Дети почти не болели, хотя много купались в пруду.

     Были у детдома и шефы, которые приезжали на праздники и привозили подарки. Шефами детского дома были колхоз им. Димитрова, Каратузская МТС, красноярский деревообрабатывающий комбинат.

     Работать в детском доме было трудно. Дети поступали трудновоспитуемые, с разными характерами, поэтому нужно было находить подход к каждому ребенку: одного пожурить, другого пожалеть, приласкать. Очень жаль было детей, брошенных родителями совсем маленькими. Когда я попросила одного мальчика, выбывшего из детдома, навестить маму, он ответил: «Маленький был не нужен, теперь не поеду». Слушая рассказы некоторых ребятишек об их детдомовской жизни, приходилось и всплакнуть. Как бы с душой ни относились воспитатели к детям, мы всегда говорили им, что маму заменить никак не можем. В основном весь персонал детского дома старался создавать детям нормальные жизненные условия.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ АННЫ СТЕПАНОВНЫ ШАМИНОЙ

     В каратузском детском доме я работала в 1960-1961 гг. старшей пионервожатой. Директором детского дома в те годы был Владимир Владимирович Александров. Это был энергичный и активный человек. Он проявлял истинную заботу о детях, много сил отдавал, чтобы улучшить условия содержания воспитанников. Благодаря его пробивным способностям были построены новая столовая, водокачка, проведено паровое отопление. Надо отметить, что траншеи для укладки труб копали сами сотрудники в свободное от работы время. Он добился от шефов детдома – красноярского ДОКа – выделения средств на приобретение праздничной и повседневной одежды, новых кроватей, постельных принадлежностей. Было улучшено питание детей. Детям стали давать шоколадные конфеты, по праздникам котлеты. Воспитатели вместе с детьми стряпали пельмени.

     Владимир Владимирович был справедлив, строг и требователен к персоналу. За финансовые махинации он уволил с работы бухгалтера. Ввел круглосуточное дежурство воспитателей, что привело к прекращению побегов воспитанников. Каратузский детский дом был на хорошем счету в крае.

ПИСЬМО УЧИТЕЛЮ

     И такая высокая репутация нашего детского дома не случайна. Среди работников детдома много было истинных педагогов, вкладывающих всю душу в своих воспитанников. Любовь Леонтьевна Майкова вспоминает об одном из таких педагогов:

     – В те далекие послевоенные годы мне посчастливилось познакомиться с замечательным педагогом, воспитателем каратузского детского дома Анной Захаровной Лукиных. Она работала там с 1945 по 1950 и с 1953 по 1958 годы. Я до сих пор храню письмо Анне Захаровне от политработника Красной Армии, воспитанника каратузского детского дома Николая Цуканова. Письмо полно строк благодарности этому замечательному человеку. Он писал:

     – Анна Захаровна, здравствуйте!

     С солдатским приветом к Вам Ваш воспитанник Цуканов Николай. Я и сейчас помню все то, что Вы давали нам, малышам, и как все это было нужно, как благородно было это с Вашей стороны.

     Давно ли еще (я это ясно помню) Вы катали нас на лодке по протоке Амыла. Не каждая женщина решилась бы на это. Мы ведь были маленькие и плавать не умели, а за каждым попробуй, уследи. Но для Вас это было не забавой, а знакомство с природой, с жизнью. А чего стоили прогулки в лес, поля, на луга! Одновременно Вы приобщали нас к жизни домашней. Помню случаи, как бесконечная ватага нас сваливалась к Вам во двор, как к себе домой, и бродили в нем. О, многое еще мы будем помнить! Спасибо Вам за все хлопоты. Только сейчас я понял, сколько их мы Вам причиняли. Растерянные нами чулки и носки Вы заменяли принесенными из дома, и это было нередко. Терпения здесь надо было немало. И это неправда, что мы, баловни Вашей ласки и доброты, порой ленясь Вам писать, совсем не питали к Вам чувства благодарности. Нет и еще раз нет! Хорошее не забывается. Еще много в жизни педагогов и воспитателей мы будем встречать, но то доброе начало в познании жизни, которое Вы внесли в нас частицей себя, живет и долго будет с нами.

     Я жив, здоров. Служба идет хорошо. С приветом Коля. До свидания.



     Усилия советских и партийных органов страны, направленные на ликвидацию детской беспризорности, давали положительные результаты. Из года в год уменьшалась численность воспитанников детских домов, сокращалось их количество. Это хорошо заметно на примере нашего района. К началу семидесятых годов число воспитанников сократилось в три раза по сравнению с 1947 годом, когда наполняемость детдомов была наибольшей. В 1973 году в районе был закрыт последний каратузский детский дом общего типа. К концу восьмидесятых годов проблема детской беспризорности если не была решена полностью, то сведена к минимуму.

     Однако в начале девяностых годов в результате смены общественного строя дети вновь оказались наименее защищенной частью общества. Стала появляться новая категория беспризорников: дети, родители которых лишались родительских прав либо брошенные ими. Стали создаваться детские дома нового, семейного типа. Все большее распространение приобретает практика усыновления детей, в том числе за рубеж. Однако следует заметить, что проблема ликвидации беспризорности на современном этапе решается эпизодически, скорее частными лицами, и не находит серьезной поддержки государства.

     Отсутствие беспризорности – это признак благополучия общества. Государство не может считать себя цивилизованным, пока в нем есть беспризорные дети и бездомные граждане.

«Знамя труда», общественно-политическая газета

Каратузского района Красноярского края.

Газета в газете «Амыльские перекаты», - № 89-91, - 2006.

Кольцо генеалогических сайтов

© Кравченко Р.А.